Все грани мира - Страница 83

В этот день мы провели в пути без малого восемь часов, не считая привала на обед. К вечеру я порядком притомился с непривычки, но моя усталость не шла ни в какое сравнение с состоянием Инны, которая попросту валилась с ног. Причиной тому, как и следовало ожидать, было её упорное нежелание сидеть на лошади по-человечески — то есть по-мужски. Дамское седло, удобное для коротких верховых прогулок, оказалось совершенно непригодным для длительных ежедневных переходов, и теперь Инна расплачивалась за своё упрямство болью в ногах и ломотой в пояснице.

Воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, я вновь попытался образумить жену — на этот случай у меня в поклаже был женский дорожный костюм с брюками, а поменять седло на Лауре вообще ничего не стоило, достаточно было приказать ей: «Стань лошадью с мужским седлом». Но Инна по-прежнему не соглашалась с моими доводами и в очередной раз повторила, хоть уже не так убеждённо, свой коронный аргумент насчёт того, при каких обстоятельствах женщине подобает раздвигать ноги. Присутствовавшая при нашем разговоре Сандра засмущалась, как невинная барышня (впрочем, я подозревал, что она таковой и была), и принялась с жаром доказывать, что в ношении брюк нет ничего предосудительного. Я же, убедившись, что Инна ещё недостаточно настрадалась, чтобы прислушиваться к мудрым советам, оставил её спорить с Сандрой, а сам присоединился к остальным членам отряда, которые занимались обустройством нашей стоянки.

Мы остановились на ночлег в лесистой местности на одной спокойной Грани с ровным и мягким климатом. Время года в этом полушарии приблизительно соответствовало концу весны или началу лета — была как раз та благодатная пора, когда в средней полосе днём не слишком жарко, а по ночам уже не холодно. Ещё накануне мы решили, что будем выбирать для сна ночные стороны Граней, поскольку такой режим больше соответствовал человеческой природе. Я, хоть и был «совой», то есть предпочитал спать ранним утром и в первую половину дня, всё же не стал противиться мнению большинства и лишь мимоходом заметил, что ночью в диких местах гораздо опаснее, чем в светлое время суток, да и комары, если на то пошло, куда более назойливые твари, нежели мухи. В ответ Сиддх заверил меня, что непременно позаботится об этом.

На первой же стоянке инквизитор не замедлил исполнить своё обещание. Он установил над местом нашей ночёвки защитный силовой купол, который был совершенно прозрачным для воздуха и света, но не пропускал внутрь даже самых мелких комаров и мошек, не говоря уже о крупных хищниках. Вместе с тем эта защита ни в коей мере не ограничивала свободы наших передвижений: Сиддх настроил её таким образом, чтобы все мы, включая Леопольда, могли спокойно проходить сквозь силовой барьер, даже не замечая его.

Пока Сиддх доводил до ума защитный купол, мы с Йожефом и ещё двумя загорянами, Младко и Бориславом, выгрузили из фургона часть поклажи, освободив внутри место для девушек. Чуть погодя, разобравшись с лошадьми и котами, к нам присоединился Штепан, и мы впятером поставили по соседству две большие палатки, в которых должны были разместиться все девять мужчин нашего отряда. Заметив, наконец, чем мы заняты, Инна и Сандра отложили свой спор об одежде на потом, забрались в фургон и взялись ещё засветло стелить себе постель.

Тем временем остальные трое загорян, Желю, Милош и Радован, собрали в ближайшем леске хвороста и дров и развели костёр. Затем Желю, который был в отряде Штепана штатным поваром, послал Радована к протекавшему рядом ручью за водой, усадил Милоша нарезать мелкими кусочками мясо, а сам принялся выуживать из нашего сегодняшнего «улова» пригодные для рагу овощи. По пути мы не напрягаясь собрали килограмм двадцать разных экзотических плодов, среди которых были и такие, что по своему внешнему виду и вкусу напоминали помидоры, баклажаны, свёклу и капусту, а время от времени нам даже попадались росшие прямо на деревьях клубни картофеля. Как и обещал с самого начала Сиддх, умереть в дороге от голода или недостатка витаминов нам не грозило. Соли, растительного масла и всяких специй у нас было более чем достаточно, с добычей фруктов и овощей никаких проблем не предвиделось, а мясные запасы мы предполагали периодически пополнять охотой и рыбной ловлей, благо все четверо колдунов в нашем отряде, включая меня и Инну, умели наводить на продукты стойкие чары против порчи.

Когда Радован принёс воду, Сиддх, который к тому времени уже освободился, с помощью нехитрых чар тщательно продезинфицировал её, потом удалил из неё все вредные минералы и в течение минуты довёл водружённый на огонь котелок до кипения. Моя жена и Сандра пытались давать Желю ценные указания, как нужно прожаривать мясо для рагу и в каком порядке бросать в котелок овощи, но повар-загорянин, вежливо поблагодарив девушек за полезные советы, тем не менее попросил их не мешать готовить ужин.

Сандра ещё продолжала настаивать на своём участии в кулинарном процессе, а Инна сразу смирилась с тем, что стряпня в походных условиях — не женское дело. Узнав от Радована, что шагах в двухстах ниже по течению ручей впадает в небольшую речушку, она предложила мне, пока ещё не стемнело, сходить искупаться, а мысленно добавила, что не только искупаться. Я, уже не чаявший побыть сегодня с ней наедине, принял её предложение с таким энтузиазмом, что слышавшие наш разговор Сиддх и Штепан украдкой заулыбались.

Прихватив с собой два больших полотенца, которые вполне могли сойти за одеяла, мы спустились к реке, хорошенько помылись в прохладной, но ещё не холодной воде, а потом спрятались подальше от посторонних глаз в прибрежных зарослях кустарника и свили там для себя уютное гнёздышко, где приятно провели следующие полчаса… Вернее, я провёл это время приятно — а Инна так себе, средне. Она была слишком уставшей для такого активного времяпрепровождения, и потому вяло, чуть ли не сонно, откликалась на переполнявшую меня страсть. Я, впрочем, привык к пассивности жены в сексе, и мне нравилась та спокойная нежность, с которой она отдавалась любви; однако понимание того, что сейчас мои ласки не столько доставляют ей удовольствие, сколько ещё больше утомляют её, не позволили мне сполна насладиться нашей близостью. А с другой стороны, Инна была бы огорчена, если бы я не захотел заняться с ней любовью, сославшись на её усталость. В глубине души она всё же чувствовала свою неправоту в нашем давнем споре о сёдлах и дорожной одежде, но наотрез отказывалась признавать это и во что бы то ни стало стремилась доказать мне, что и после целого дня, проведённого в дамском седле, она остаётся хорошей любовницей. Ну а мне приходилось подыгрывать ей, чтобы не задеть её женское тщеславие. Я ещё мог сказать Инне, что она плохо выглядит, и говорил это, когда она действительно плохо выглядела. Но заявить ей, что она ни на что не годна в постели… Нет уж, увольте!